Юлия Мельник

Часть 2

Часть 3

Часть 4

Часть 5

Часть 6

Часть 1

Часть 2

Часть 3

Часть 4

Часть 1

Часть 2

Часть 3

Часть 4

рассказ

рассказ

***

Не протягивай мне этой гибкой,
Этой белой ладони своей,
Вдруг я душу в неё по ошибке
Положу… Что ты сделаешь с ней?

Может, в воздух подбросишь со смехом,
И она разобьётся у ног.
Или, словно ребёнок монету,
Закопаешь в горячий песок.

Позвенишь, поиграешь, растратишь,
Потеряешь, суда не страшась.
А жалеть - да с какой это стати?
Что за важность - чужая душа?

***

Если б я была глухонемой,
Я б руками, словно плавниками
Взмахивала, шевеля губами,
Как большая рыба под водой.

Я б стояла в двух шагах от слов,
Одарить их звуком не рискуя,
Но на стёклах пальцами рисуя
Тысячу звенящих пустяков.

Я бы шелестела, как трава,
Вслушиваясь в алые трамваи.
Чтоб поверил ты, что я живая,
Ты не бойся, я б нашла слова.

ПЕРВЫЙ СНЕГ

Без суеты, без выводов поспешных
Шёл первый снег. Шёл просто. Шёл как шёл.
Не дожидаясь звёзд, во тьме кромешной
Он кутал город в зыбкий капюшон.

Сбиваясь в стаи, в окна залетая,
И тощим псом пускаясь по следам,
Он падал - таял, снова падал - таял,
Как будто рвущуюся ткань метал.

Он опускалсся на асфальт с разбега,
Ликуя, и не зная, как на грех:
Будь он вторым, четвёртым, пятым снегом -
Имел бы больше шансов на успех.

А он летел, потерь не замечая,
На крыши, на траву, в сплошной туман.
Он падал - таял, снова падал - таял,
И под конец отчаялся, устал.

Он уходил по лужам и по крышам.
Ложил с размаху лёгкие стежки
По воздуху. Он знал: зима допишет
Бесстрашные его черновики.

БЕЛОЕ ПЯТНО

Ты карту разложил. Глядишь тревожно.
Измятые Земли материки
Ты топишь под усталостью руки.
Материки всплывают осторожно
Из-под твоей руки. Ты, словно мальчик,
Уроки проказёнивший в кино,
На катре ищешь Белое Пятно,
И не найдя его, тихонько плачешь.
Не веришь ты ни в океан, ни в сушу.
Тебе спасеньем кажется одно:
Умчаться в это Белое Пятно
И на его снегах посеять душу.

АССОЛЬ

Подари мне корабль, сговорившись с зарёй.
Исчерпал мою храбрость этот берег пустой.
Самой грустной песчинке здесь привольней, чем мне.
Кружат чаек косынки, расстворяясь в весне.
И без смысла, без толку плещут волны... Смотри,
Сколько алого шёлка у купчихи зари.

ЗИМА

Декабрь... Жалкой Золушкой после бала
В отрепьях, в заплатах лежит земля,
И смотрит бессмесленно и устало
На тонкие лучики хрусталя.

И в лужах полощет звезду и солнце
Худая, стремительная рука,
И вдруг остановится, вспрепенётся
Под звон позабытого башмачка.

Ни много ни мало в такой улыбке,
Но только закружится вмиг земля,
И свечи вспорхнут, и прольются скрипки
Горячими ливнями на поля.

И чёрные клёны заломят руки.
И вещие вороны закричат.
И небо, как выцвевший холст разлуки,
Распишет глубоким индиго взгляд.

И лунной дорожкой былого счастья
Покинув на ощупь пустынный дом,
Очнётся она посреди ненастья
С единственным крошечным башмачком.

МЕЧТА

И вдруг, стряхнув всю сырость крыш, проворно
Уходят в проливное небо дня.
Не я спасаю их - они меня,
Когда на снег я просыпаю зёрна.

***

Там, где кончается душа,
В нас ничего уже не сбудется.
Там чёрная обид распутица
И годы на ветру дрожат.

И ты заплатами следов
Не исцелишь дорог утраченных,
Когда, тебе не предназначенных,
Покинешь сотни городов.

Там, где кончается душа, -
Чему начаться в той окрестности,
В той обездоленной телесности,
В которой голос мой зажат?

Там пышною морской травой
Качается в глазах бессонница,
Но ничего уже не кроется
За тем, что мы зовём собой.

МУРАВЕЙ

По линии жизни ползёт муравей.
Не зная меня даже в тысячной доли,
Он смело и просто скользит по ладони,
В весеннем луче - по ладони моей.

Кто хрупкой его мне доверил хранить?
Дошёл до конца, замечтался над бездной...
Дорога обратна уже бесполезна.
А дальше - куда? Обравается нить...
И мне за него ничего не решить.

РАСТАЯВШИЙ СНЕГ

До подъезда опять провожал меня тающий снег -
Лепта дальнего облака в южное наше ненастье.
Кто поймал его первым - конечно, подумал о счастье.
Так домой и унёс - как от сотни невзгод уберёг.

Быстро таял в прихожей, затем раскисал тяжело
На ветвях, забивался испуганно в сердце скворешен.
Кто поймал его первым, наверное, был безутешен,
Он не знал: нашей хрупкой зиме никогда не везло

На снега. А снежинки всю ночь пробивались в окно
И медведицы тёплым сиянием щурились с неба.
Под глазами крыги - вот и всё, что осталось от снега,
Да расходятся лужи кругами - под птичьим крылом.

ЗИМНИЕ МУЗЫ

Прозрачными клювами аистов свесились крыши.
И с каждого клюва - на землю стекает вода.
А музы болеют ангиной. Их голос всё тише.
И строки поэтам диктует уже хрипота.

Не выдохуть музам их прежнего лёгкого звона.
И кошек озябших качают они на груди.
И видят, как в небе летит, словно вечность, ворона,
И солнце усталое следом за нею летит.

И бьётся сомнение в их королевских прожилках,
Но всё же находят отвагу они и тогда
Ночами сдувают с нахохленных елей снежинки.
И бьют каблучками по хворосту первого льда.

ДАРЫ МОРЯ

Медузой море - к твоим ногам,
К моим - застывшим сосновым мёдом.
Как слепо море, даря нам
Своё ненастье, свою погоду.

Всё - без расчёта, всё - наугад.
Взлетают волны, лучами щурясь.
Но ты по-детски медузе рад.
А мой янтарик уносит буря.

Г.С.

Не в гости, а просто - позволишь прийти?
Не в гости. Гостей по-другому встречают...
Их - с гомоном, с треском, со звоном, к шести,
А мне бы - горячего , горького чаю.

Не в гости, а значит, в негаданный час.
Скорее всего, это будет ненастье,
Скорее всего - мне захочется глаз
Твоих и чего-то прочнее, чем счастье.

Не в гости, а вдруг, по наитью, вразрез
С делами и стахом явиться некстати,
Явиться без повода, запросто, без
Букета цветов и сиянья во взгляде.

Не в гости. А если захочешь гостей -
Пусть шумно, пусть щедро, пусть свет у порога,
Но только не горечь обиды твоей,
Ведь мимо пройти - это проще простого.