***

РАССВЕТ

Вот и утро на подлете
в синем отблеске звезды.
Мягко в пасти подворотен
кувыркаются коты.

Слышишь, утро на подлете,
мир становится светлей.
Море в легкой позолоте,
в силуэтах кораблей.

Как ракета из патрона
над землей летит рассвет,
и выстреливает крона
рыжих воробьев букет.

***

Меркуцио, что жизнь, - игра
с особым риском и азартом.
И рвется сталь из-под крыла
плаща, не дожидаясь завтра.

Меркуцио, где спрятать ум,
что остр, как наконечник шпаги.
Шутом оденься, скройся в трюм,
но крики разбитной ватаги

и мир, расколотый враждой,
твое подстерегают сердце,
и смерть в картине площадной -
одно спасительное средство.

***

ПЕСНЯ ОДИНОЧЕСТВА

Одиночество птичьим клювом
мне высасывает висок…
Одиночество - худшая из тюрем
где в часах застревает песок.

Где сердца истекают кровью,
расплетаясь на нити давно, -
одиночество у изголовья,
и квадратное окно.

В темноте, в безысходности комнат,
только белые проблески стен
бессознательно что-то помнят,
говорят неизвестно с кем.

Вдоль дивана протянуто тело,
в нем еще обитает душа,
и бежит она ящеркой белой
по слезам и ракушкам, шурша.

В этом кажущемся покое
вся истерика тишины.
Одиночество - там, где двое
друг от друга отлучены.

С потолка, что овеян высью,
день и ночь над моим плечом
одиночество виселицей виснет
и склоняется палачом.

***

Чей крест из тополя,
а чей осиновый,
идем и хлопают
кресты за спинами.

Чей крест из кактуса,
чей из бамбука,
неси - не жалуйся,
такая штука.

Ступай, не кашляя,
в обитель звездную,
душа отважная,
дорогой слезною.

***

Она склонилась, задремала будто,
остановив на телефоне тень руки…
Вдруг поняла, что ничего уже не будет,
ни лета, ни ответов на звонки.

Летела ночь, и Будду золотого
в зеркальной пудренице видела она,
а телефон звонил из измерения другого,
из долго снившегося сна.

И было ей спокойно, и горела
над нею люстра темного стекла,
и не могла она и не хотела
кричать, что этой ночью умерла.

***

ЛЕТЯЩИЕ

Они летели, сбросив туфли,
заботы отпустив земные,
и рано в окнах лампы тухли,
и щелкали замки дверные.

Они летели всем законам
наперекор, вразрез морали,
и вслед летящим, как знамена,
деревья кроны простирали.

Тянулись к ним в дорожной пыли
цветы ромашки и жасмина.
Они летели, словно плыли,
и крыльев не было на спинах.

На крышу забрался мальчишка,
чтоб сделать неба фотоснимок,
и осветил их яркой вспышкой,
как золотистым круглым нимбом.

И звери поднимали очи,
с восторгом глядя из-за сосен,
и птицы до прихода ночи
их провожали к первым звездам.

Они летели. Телескопы,
обшаривая небо глазом,
за ними крались, как циклопы,
неведомым и тайным лазом.

И ночь прошла. Они влетели
под пламя солнечного диска…
И дрогнул мир, когда сгорели
они, в одну спаявшись искру.

И опустились телескопы,
и звери разбрелись по норам.
В пустое небо из окопа
Любовь смотрела грустным взором.

***

ЭТОТ ГОРОД

Этот город, как будто чужой,
Ослепляя сиянием солнца,
Злую шутку играет с душой,
Арлекином в проулке смеется,
И несется потоком машин
По проспектам и улицам синим
На меня. Беззащитный, один,
Сколько раз я раздавлен был ими.
Сколько мыслей и чувств унесло
В запыленной крови под колеса.
На витрине за тусклым стеклом
Бриллианты горят, словно слезы.
Злыми осами брызги волны
Залетают с жужжанием в арки,
И безумием словно больны
Люди, птицы, забредшие в парки.
В этом городе, точно чужой,
Я растерянный, сломанный, стертый.
Изогнувшись, повис над душой
Арлекин не живой и не мертвый.

***

ЗВЕЗДА

Запутавшись в ветвях акации,
Звезда полночная мигала.
Забвения или оваций
Она от жизни ожидала.

Одна в небесном одиночестве,
Холодном, темном и великом,
Нет, не была она пророчицей,
Сияя лучезарным ликом.

Она была скорее странницей,
Ища в ночных ветвях приюта,
А, может быть, была избранницей
И путеводною кому-то.

Она была одной единственной,
Во тьме космической сверкая,
И смысл понять ее таинственный
Стремился я, изнемогая.

Но неразгаданным событием
Она растаяла с рассветом,
Душе передалась наитием,
Перелилась волшебным светом.

***

Как хорошо не требовать уже
Ни от кого любви и пониманья.
Как грустно и светло моей душе
Смотреть на блески лунного сиянья.

Как хорошо в ночи присесть к окну,
Облокотясь локтем на спинку стула,
Дремать на целом свете одному.
А ночь к окну, как бабочка прильнула.

И по ее отвесному крылу,
Звезды напомнив тихое паденье,
Скользнет слеза. Приблизится к стеклу,
Как легкий сон, чудесное виденье.

И вновь переосмыслив бытие,
Как хорошо узнать, что нет подлога,
И прикурить от спички в темноте,
Не совершая в комнате поджога.

***

ВЕНТИЛЯТОР

Жарою измотанный город
Под россыпью звездной уснул,
И сброшен с плеча и распорот
Дневной остывающий гул.

Бесчувственно тело и даже
Душа, как измятый лоскут,
И солнечно-ярких миражей
Осколки сверкают в мозгу.

О, где же ты, ангел прохлады!
Развей над землею крыла!
Мы здесь вентилятору рады,
Что дует, как бог из угла.