СЕРГЕЙ ГЛАВАЦКИЙ: ПОЭТ – ЭТО СУЩНОСТЬ С ПЕЧАТЬЮ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА СУДЬБУ МИРА

Я не случайно отважилась на беседу с Сергеем Главацким именно сегодня, во Всемирный День Поэзии. Почему? Ответ – здесь, в его ответах.

– 21 марта отмечается Всемирный День Поэзии. Поэзия – ремесло? Профессия? Состояние души, судьба? А стоит ли выделять поэтов в какую-то отдельную «касту»? Кто они, поэты, в твоём понимании?

– Мне кажется, что вопрос о ремесле и профессии некорректен. Это система координат, которая неприложима к искусству вообще. Скорее, можно говорить о диагнозе или призвании. Поэтов не нужно выделять в какую-то особую касту, их и так уже природа выделила. Это такая же биологически отдельная каста, как аутисты, блаженные, индиго или «кристальные дети». В XXI-м веке литераторов не очень занимают вопросы о способности творческих людей (или рядовых людей) видоизменять нашу реальность, создавать параллельные тонкоматериальные миры, подобно тому, как мыслительная деятельность человечества создаёт ноосферу, и подобно тому, как человечество созидает всю свою историю информационный продукт. Но ведь никто ещё не доказал, что оказывает большее влияние на эволюцию мира – политика или искусство, и кто сильные мира сего – Владимир Ленин или Михаил Булгаков, например. Поэт – это сущность с печатью ответственности за судьбу мира. Не важно, можешь ли ты оказывать влияние на мир или его сегмент, важно, что ответственность у тебя не меньшая. В этом смысле, поэзия – судьба, с некими психологическими и парафизическими бонусами и ущербами. Конечно, сейчас модно это отрицать. Причины этого очевидны.

– Как ты относишься к фразе, которую многие считают своим творческим кредо. «Ни дня без строчки!» – такое возможно, конечно, но… нужно ли?

– Среди поэтов, с которыми я общаюсь, такого творческого кредо нет. Можно ли по этому сказать, что я общаюсь с плохими или хорошими авторами? Думаю, можно. Конечно, возможно писать каждый день по пять-десять стихотворений, я даже знаю людей, которые умеют это делать очень талантливо. Но что из этого получается? Зачастую, одна бесконечная сага. А каждое стихотворение должно иметь своё лицо. Если человек пишет каждый день, здесь варианта два: либо ему нужно выговориться, либо у него нет никакого ощущения поэзии. Потому что поэзии не может быть много. Тот, кто выговаривается – выговорится и замолчит, на время или навсегда. Тот, кто слепо следует правилу «ни дня без строчки», скорее, застывший в своём развитии индивидуум. При этом, конечно, не нужно впадать и в другую крайность, потому что мозг во время творческого молчания теряет оснастку. Поэтому очень важно достигнуть равновесия.

– Сетевая литература вытесняет литературу не сетевую, «бумажную». В чём её преимущество – общеизвестно. А в чём её минусы, слабые стороны?

– Вот знаете, ведь рано или поздно интернет падёт. Многие математики предрекают его коллапс в ближайшие пять лет. И тогда сетевой литературы не станет. Не исключено, что исчезнет не только интернет, как средство коммуникации, но и львиная часть информации в нём. В том числе и миллионы этих невесомых тонн прозы и стихов, в основном, плохих. Никто не будет восстанавливать информацию, как не восстанавливают её на «падающих» уже сейчас литературных серверах. В интернете каши, конечно, больше, но она не наваристей. Наши «кремниевые друзья» гораздо хрупче и недолговечней Александрийской библиотеки… Я не верю, что есть «бумажная» и «сетевая» художественные литературы, равно как «бумажной» и «сетевой» научной или учебной литератур. Формы передачи и хранения информации могут замещать одна другую, языки – умирать и рождаться, литература – стоит на месте.

– Обилие литературных порталов в Сети с обилием же… пишущих. Как обозначить такое явление, как тот же самый «самсебяиздат»? И как определиться читателю, как отличить поэзию от… непоэзии. Графомания – это пандемия нашего времени?

– Я, к сожалению, не знаю, современных русских писателей, которые бы стали знаменитыми благодаря самиздату, блогам и публикациям только в интернете. Несамодостаточность интернета на лицо. Это скорее «Корзина», чем «Мои документы». Но пусть графоманы лучше думают, что Интернет самодостаточен… Насчёт читателей, я думаю, что лучший судья – время, поэтому лучше, чтобы современная литература варилась в своём собственном котле, среди литераторов (насколько это возможно) некоторое время, прежде чем занять полки книжных магазинов. Думаю, двадцати-тридцати лет достаточно, чтобы отсеять ненужное. Хотя, конечно, каждый ищущий читатель всегда, в любом случае, найдёт своего писателя, где бы тот ни спрятался… Но в этом случае читатель не будет массовым.

А графоман – это очень неточное понятие. Ведь настоящие поэты тоже считают, что они талантливы, и тоже очень редко удовлетворены своей известностью и собой, и тоже хотят написать больше хороших произведений за свою жизнь. Но нельзя считать себя центром вселенной, страны, города, нужно работать над собой и каждым своим произведением говорить что-то новое миру. Это возможно.

Главное для писателя – идти своей дорогой и не поддаваться на провокации тех миллионов и миллионов, которые считают себя хорошими поэтами. Ведь такое же завышенное отношение к себе встречается в любой сфере жизни. Ненужное рано или поздно отпадёт, как шелуха. Законы пиара тоже имеют свои временные и количественные ограничения. Пандемия рано или поздно истребляет всех, кто поддаётся заразе.

– «Времена не выбирают, в них живут и умирают…» И всё-таки, если бы у тебя появилась возможность выбора, какой эпохе ты бы отдал предпочтение?

– На самом деле, человечество эпохи Пятого Солнца так узко зажато во времени между двумя апокалиптическими катастрофами, известной прошлой и неизвестной будущей, что выбирать время существования становится неблагодарным делом, я бы даже сказал, неблагодарной роскошью. Так что гораздо важнее не время пребывания в каком-то определённом временном отрезке, а место пребывания. Не могу сказать, что мне нравится на этой планете какое-нибудь место насколько, чтобы там жить. Не говоря уже о трёх измерениях. Разве что на острове в географическом центре Тихого океана, но обязательно – со спутниковым интернетом, да.

– Какие книги стоят на твоей книжной полке? Есть ли среди них книги твоих современников?

– Самое большое издание – Большая советская энциклопедия. Книг разных много, много русской классики; вышло так, что из собраний сочинений – Блок, Бунин, Куприн. Авторы «серебряного» века, Сологуб, Цветаева, Волошин, Балтрушайтис, мемуары. Радует, что у моих коллег немалые библиотеки, и то, чего нет у меня, можно взять у друзей. Постмодерна немного, из него я по настоящему люблю только Алессандро Барикко, но – постмодерн ли это? А книг современников тоже достаточно, целая полка, в основном, это современные одесские авторы, в том числе, и молодёжь: Александр Закладной, Ирина Дежева, Татьяна Орбатова, Евгения Красноярова.

– Ещё одна расхожая фраза, почти примета, связанная с Одессой. Считается, что из Одессы нужно уезжать, чтобы состояться. Как по-твоему, это касается всех провинций или только «провинции у моря»?

– Да, в Одессе такая проблема была, есть и будет. Над Одессой висит дамоклов меч «одной из трёх бывших культурных столиц Российской империи», и современный город пытается соответствовать своему прошлому. Но всё зависит от того, что человек подразумевает под словом «состояться». Кому-то, может быть, хочется стать главным редактором региональной газеты или какого-либо издательства, а кому-то хочется, например, объединить все российские, украинские и белорусские союзы писателей и стать в их главе. У каждого свои «мультики». На самом деле, чтобы каждому дать шанс состояться, нужно поселить всех людей в центре мира. В Москве, в Лондоне, в Нью-Йорке, не знаю. Одессы в этом списке нет. Как нет и Киева, и Луганска, и Львова, и Украины в целом, и многих других «задворок цивилизации», пусть даже горячих точек этих задворок. Причём, возможность «состояться» в Москве, в Лондоне и так далее не говорит о самодостаточности этих городов. Они, как раз, не могут без нас. Опять-таки, гармония.

– Когда тебе пишется лучше всего? Это особенное время суток, время года, погода, эмоциональный настрой или совокупность всех этих факторов?

– Честно говоря, ни один из этих факторов не имеет значения, когда у тебя в голове есть мысль. Но когда есть мысль, нужно умение создать эмоциональный настрой. Потому что чтобы выстроить архитектуру произведения нужно сосредоточение. Сейчас пишется обычно периодами, один период облекает стихотворения в какую-то общую настроенческую или мировоззренческую форму, потом, в период молчания, происходит мутация внутреннего мира, а потом в нём вызревают новые произведения. Точно знаю, что в ноябре внутренний мир эволюционирует очень быстро и уверенно.

– Твоё творчество ориентировано на вполне определённого читателя? Каким ты себе его представляешь?

– Представляю человека, пережившего 2012 год, даже больше – пережившего двадцатые годы XXI-ого века. Если тогда люди, разумеется, будут. А если серьёзно, представляю читателя, который никогда не слушает литературное радио, а вчитывающегося по три-четыре раза в текст и идущего дальше – вслед развитию автора. Или умеющего считывать поэтические мыслеформы из ноосферы. Обходя откровенную словесную чушь. Такая вот феерическая утопия.

– «Поэты! Умейте домолчаться до стихов!» Это, своего рода пожелание поэтам оставила Мария Петровых. А что пожелал бы поэтам ты?

– Поэтам желаю оставаться самими собой, настоящими, какими настоящими всегда остаются другие люди, оказавшиеся на своём месте: дворники – настоящими дворниками, лесники – настоящими лесниками, сумасшедшие – настоящими сумасшедшими. Потому что каждый человек, оказавшийся на своём месте, в чём-то – поэт, в чём-то некий инфернальный маг. Даже так – желаю поэтам брать пример с тех, кто чувствует себя на своём месте и понимает свою роль в созидании пространственно-временного континуума, но не забываться, что места поэтам на этой земле нет. Ну, и смириться с этим желаю.

«Diligans» и я – Людмила Шарга, поздравляем Сергея с Всемирным Днём Поэзии и благодарим за беседу. На наш взгляд, она не была светской и, что самое главное, не была скучной.

Беседу вела Людмила Шарга
21.03.2010 г.